Для красносёла Владимира Ушанова  10 октября – дата особая. Он отмечает её вместе с кубинским народом как День начала борьбы за независимость Кубы, ведь 56 лет назад Владимир Николаевич, будучи  воином-интернационалистом, принимал в тех событиях непосредственное участие. Правда, его главным оружием был не автомат, а тромбон.  Выдержки из записок нашего автора о его службе на острове Свободы мы и приводим в этой статье.

 «В 1961 г. у тогдашнего советского руководителя Никиты Хрущёва созрела идея «засунуть ежа в штаны американцам», и главным плацдармом для её воплощения стала Куба.  Операция советских стратегов была блестящей, не имеющей аналогов в мире: за кратчайший срок на остров перекинули огромный контингент советских войск численностью 44 тыс. человек, а в придачу -  ракеты среднего радиуса, самолёты МИГ-19 и атомные подводные лодки, которые курсировали потом вдоль берегов США».

«Переодетые в гражданское, как трактористы и комбайнёры, мы плыли на теплоходе «Мария Ульянова» в начале июля 1962 г., и только по достижении Азорских островов нам объявили, что мы едем на Кубу исполнять интернациональный долг – защитить остров от американской агрессии. Найдя в трюме в ящиках из-под автоматов ноты Революционного марша Кубы, мы его оркестровали и разучили. Готовились пройти с этим маршем по Гаване, но вышло совсем не так. Нас высадили в каком-то неизвестном порту, потом долго везли на американских автобусах, и до части мы добрались только ночью.  Завязались первые разговоры с  кубинскими ребятами, которым было по 14-16 лет. Обменялись армейским куревом. Их сигары были очень крепкими, от них кружилась голова.  А вместе с сигарами мы впервые в жизни попробовали настоящую Кока Колу». 

«В первую ночь  я спать не пошёл – мешали разные местные жучки и паучки, червяки толщиной с палец. Так что я предпочёл охранять наш инструмент и военный реквизит, а заодно выучил около 20 испанских слов. В дальнейшем я научился говорить по-испански довольно сносно и стал неофициальным переводчиком нашего духового оркестра. Язык очень помог мне на Кубе, в том числе при встрече с Раулем Кастро, у которого я даже взял автограф».  

«За три месяца пребывания на Кубе мы строили дороги, возвели стадион-плац, клуб под открытым небом, где четыре раза в неделю показывали кино, расставили большие палатки на 20-25 человек. В задачи духового оркестра входило исполнение строевого репертуара, пропаганды русской и советской музыки. Позже на базе оркестра был создан небольшой эстрадный ансамбль, выезжавший с концертами в Гавану и окрестности».

«К концу октября над Кубой начались облёты американской авиации, и нашему оркестру было приказано срочно рыть окопы. Но дело продвигалось плохо, так как землю вулканического происхождения можно было одолеть лишь отбойными молотками. Тогда нас просто рассредоточили по индивидуальным объектам, чтобы встретить вход американских кораблей в бухту Гаваны. Лично мне досталась позиция в деревне у дома командира нашей бригады. Кубинские деревни значительно отличались от наших. Они состояли из одноэтажных каменных домиков со всеми удобствами цивилизации».

«Попрощавшись мысленно с родными, я всё ждал начала боевых действий. Однако ничего не происходило, и меня даже забыли сменить на посту. Тогда я возвратился  в часть, где с удивлением обнаружил наш оркестр в полном составе. Все события знаменитого Карибского кризиса, продолжавшегося 10 дней, прошли мимо нас. А дело было так. Американцы окружили Кубу военной блокадой, перекрыли доступ и выход нашим торговым судам. После гибели американского военного лётчика вместе со сбитым нашими самолётом американцы обнаружили на острове наши ракеты, приведённые в полную боевую готовность. Начался знаменитый Карибский кризис, поставивший весь мир на грань мировой войны.  Прибывший на Кубу А.Микоян постоянно вёл переговоры с Фиделем Кастро, затем летал в США и обратно, и всё это продолжалось 10 дней, пока не были достигнуты положительные результаты.   Между прочим, в тот тяжёлый период и Микояна скончалась жена, но дело есть дело, и он выполнял свой долг до конца Карибского кризиса».

 " 7 ноября 1962 г. наш оркестр давал  в клубе праздничный концерт, на который приехал тогдашний советский деятель А.И. Микоян, участвовавший в разрешении военного кризиса с американцами.  Выступив с блестящей речью, он сказал нам, что Родина нас не забудет и помнит о нас. А.И. Микояна сопровождали начальник политуправления армии Епишев, посол СССР на Кубе Алексеев и легендарный кинорежиссёр Роман Кармен, снявший в начале 1962 г. документальный фильм о Кубе «Пылающий остров». Думали ли мы тогда, молодые музыканты, просмотрев этот фильм, что через полгода окажемся на острове Свободы в знаковый для истории планеты момент? А свой концерт мы потом полностью повторили для А.Микояна и его сопровождающих».

«После благодарственной речи А. Микояна многие из нас подумали о возвращении на Родину, но перед нами, военными специалистами, была поставлена новая задача – обучить кубинскую армию и передать ей военную технику.  Что касается духового оркестра, мы часто выезжали в подшефные части с концертами, а наш эстрадный ансамбль выступал в доме дружбы, исполняя концертный репертуар и танцевальную программу для гражданских советских специалистов. Очень тесная связь у нас была с кубинской школой русского языка им. В. И. Ленина, где в основном обучались кубинские девушки. Огромный хор девочек исполнял кубинские и советские песни, выступая перед советскими военными специалистами в нашем клубе. С одной из девушек луисой я познакомился на карнавале в Гаване и у нас завязались романтические отношения (исключительно плутонические), а когда я вернулся в Ленинград, мы продолжали переписываться. А она уже обучалась в СССР. Но затем на родине я встретил уже свою настоящую любовь, которая  продолжается более 50-ти лет».

«Надо сказать, что мы не получали писем от родных полгода и только перед новым 1063 г. из дома пришли долгожданные весточки. Однако мы не были оторваны от Родины и чувствовали это. Часто к нам приезжали гражданские моряки, ансамбль песни и пляски Ленинградского военного округа, мы ездили на спектакль советского цирка с Олегом Поповым в главном номере. Гастроли цирка проходили в огромной дворце спорта, который был заминирован в дни Карибского кризиса и где размещалась кубинская «контра».

«Мы часто ездили на пляжи Мексиканского залива, посещали в Гаване кинотеатр «Америка», огромный фруктовый ресторан, океанский аквариум, потрясающий зоологический музей, центральный дворец культуры, где мы выступали с концертами. На площади Революции мы слушали выступления Фиделя Кастро и его брата Рауля, Че Гевары и других вождей кубинской революции. Первым к нам в часть приехал Раулю Кастро посмотреть нашу технику. Тогда и состоялся мой разговор с ним. Он спросил, глядя на мой тромбон:

- Это тромпетта (труба)?

 Я говорю: Но – это тромбон.

- Ты говоришь по-испански?

- Си (да), мало-помалу.

-Научишься, - сказал Руль, а я, воспользовавшись случаем, взял у него автограф».

 «Мы часто играли на совместных кубино-советских мероприятиях, и я много раз разговаривал с Раулем Кастро. Он спрашивал меня:

-Как мама? Как сестра Катерина?

Удивительный человек, его внимание ко мне , простому музыканту, поражало меня и вызывало зависть и нашего дирижёра Андрея, и моих коллег по оркестру. Кстати, мы всех офицеров называли  по имени  ли по имени отчеству, в любой обстановке».

"С Фиделем Кастро встретились так! Я был дежурным сигналистом по части в штабе нашего подразделения. Вдруг звонок с КПП: "Приехал Фидель. Встречай!" Я тут же позвонил в деревню нашему генералу т. Толмачёву. Не успел договорить, входит Фидель с телохранителем-переводчиком. Мы тогда все были «беременны Кубой и Фиделем». Что поразило – борода у Фиделя оказалась очень редкая, а сам он высокий, огромный.

- Где командир? – спрашивает.

- Через зинко минут (пять минут).

Но генерал прибыл уже через 2 минуты. После его доклада они с Фиделем пошли осматривать нашу военную технику. Собралась огромная толпа наших военных специалистов, встречали Фиделя аплодисментами.  Наши отношения с кубинцами были наилучшими. Я ни разу не замечал недружелюбного взгляда. Весёлый, симпатичный народ – кубинцы. После карибского кризиса Фидель сказал: «Разве можно найти ещё страну, кроме СССР, которая поставила всё своё существование на карту ради маленькой Кубы, защитив её от американской агрессии?»

«Через год уехали на родину «старики» и сверхсрочники нашего духового оркестра, и мы целый год служили без молодых. Они приехали только перед нашим «дембелем» и играли нам «Прощание Славянки». Не верилось, что мы едем домой. Расставались с грустью, ведь недалеко под Гаванной, в городке Чико, на кладбище военных специалистов, было похоронено 60 наших ребят. Мы всегда помним о них! В дальнейшем я сочинил музыкальную пьесу памяти советских ребят, погибших на Кубе во время урагана «Флора» и при других чрезвычайных обстоятельствах. Мною написала и песня о Кубе. При воспоминании о далёком острове у меня всегда выступают слёзы на глазах».